Случай беспрецедентный - творческий вечер, посвященный памяти не самого писателя, а его жены… Именно жены, так как назвать Елену Сергеевну Булгакову вдовой просто язык не поворачивается - какая же она вдова, если писатель он бессмертный! Общение их происходило и после его ухода за видимый горизонт - "Письма на тот свет", которые она ему писала, их встречи и беседы во сне, устные рассказы Михаила Афанасьевича, которые она записывала по памяти в последние свои годы, дневники и письма, где он как бы продолжал жить на этом свете…
Вечер проходил под эгидой Российского Союза театральных деятелей - по-старому - ВТО, - в уютном доме Ермоловой, что на Тверском бульваре. Главной движущей силой в его подготовке стали невестка Елены Сергеевны - Елизавета Григорьевна (Лиля) Шиловская и замечательная актриса МХАТа Софья Станиславовна Пилявская, которая и вела этот вечер. А я им в меру своих сил помогал, в результате чего уже при входе гостей встречала сама Елена Сергеевна - "от мала до велика": на стенде были собраны ее фотографии разных лет, впервые представленные широкой публике. В зале играл камерный оркестр, горели прожектора - работало телевидение, выступали литературоведы, искусствоведы-театроведы, знаменитые актеры читали отрывки из произведений Мастера и даже фрагменты его писем к Елене Сергеевне… Перечисление имен заняло бы слишком много места, назову лишь двух булгаковских Мольеров - Олега Ефремова и Сергея Юрского.
Старейший знаток театра Виталий Яковлевич Виленкин рассказал о своих встречах с супругами Булгаковыми, о светлых и мрачных днях, связанных у них с МХАТом, Владимир Яковлевич Лакшин
вспоминал свои беседы с Еленой Сергеевной, о ее сотрудничестве с "Новым миром", завершившимся публикацией "Театрального романа".
Самое удивительное, что вечер этот не был приурочен ни к какой дате - проходил он 19 декабря 1990 года, а день рождения ее - 21 октября, до круглого юбилея - столетия - вообще оставалось целых три года. Вот просто так, взяли и вспомнили хорошего человека. И только сейчас, через годы, я понял, что повод-то был, и повод замечательный, хотя он себя и не выставлял напоказ - к этому времени все произведения Михаила Булгакова вышли в свет! И вышли они благодаря Елене Сергеевне, жизненный подвиг которой был теперь завершен. И будем считать, что именно этому и посвящался такой необыкновенный вечер…
"За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!" - так начинается 19-я глава романа «Мастер и Маргарита». Ни этой главы, ни самой Маргариты не было в первом варианте романа о Дьяволе, сожженном Михаилом Булгаковым в 1930 году, а появились они лишь тогда, когда в жизнь его вошла Елена Сергеевна, его Люся, которой и суждено было стать героиней великого романа... Да и возобновил писатель работу над ним после того, как соединили они свои судьбы.
Это была любовь с первого взгляда, хотя оба они уже были зрелыми людьми, каждый состоял во втором браке - ему тридцать восемь, ей на два года меньше. Шел 1929-й год. Не обошлось без мистики - известны две совершенно разные версии их знакомства, и обе исходят от самой Елены Сергеевны - приведем строки из ее писем.
Это было на масляной, у одних общих знакомых... они позвонили и, уговаривая меня придти, сказали, что у них будет знаменитый Булгаков, - я мгновенно решила пойти. Уж очень мне нравился он, как писатель. А его они тоже как-то соблазнили, сказав, что придут интересные люди, словом, он пошел. Сидели мы рядом… у меня развязались какие-то завязочки на рукаве... я сказала, чтобы он завязал мне. И он потом уверял всегда, что тут и было колдовство, тут-то я его и привязала на всю жизнь... Глаза у него были ярко-голубые... они сверкали, как бриллианты. Тут же мы условились идти на следующий день на лыжах. И пошло...
И знаете, что меня поразило, что я молодая и, казалось бы, счастливая женщина... но в душе все время тоска, я не вижу смысла в моей жизни, мне недостает чего-то... Откуда были эти мысли? И чувства? И, читая их, я понимала, почему у меня была тогда такая смелость, такая решительность, что я порвала всю эту налаженную, внешне такую беспечную, счастливую жизнь, и ушла к Михаилу Афанасьевичу на бедность, на риск, на неизвестность…
Вспомним, что Булгаков в это время был в опале, подвергался травле, пьесы его запрещались, произведения не печатались. А муж Елены Сергеевны, крупный военный деятель Евгений Шиловский, был в чести, занимал высокий пост и прекрасную квартиру в «литерном» доме…
Но Елена Сергеевна рассказывала и по-другому - выходило, что познакомились они у Уборевичей - Иероним Уборевич был командующим Московским военным округом и жил в одном доме с Шиловскими. Когда в Ташкенте в 1942 году, в эвакуации, она встретилась с его дочерью Мирой (Владимирой), на короткий срок выпущенной из ГУЛАГа, то сказала ей: « - Я ведь у твоей мамы познакомилась с Михаилом Афанасьевичем...". Но как бы то ни было, дату она называет точную - 28 февраля 1929 года...
И как бы это ни происходило, в результате распались две семьи, и возникла одна новая. Елена Сергеевна как-то обмолвилась, что в пьесе «Адам и Ева» Булгаков изобразил их любовный треугольник, что, вобщем-то, неточно - это был многоугольник, вершинами которого стали несколько судеб - в сложные взаимоотношения были вплетены еще и ее муж, жена Булгакова Любовь Евгеньевна, дети Шиловских Женя и Сережа.... И только по прошествии времени отношения эти не то чтобы нормализовались, но более-менее отрегулировались. И некая мистика есть еще и в том, что своим уходом от мужа Елена Сергеевна спасла его от неминуемой гибели - он не был расстрелян в числе других военачальников лишь потому, что, расставшись с ней, женился на дочери сталинского фаворита, известного писателя – Алексея Толстого…
Однако всему этому предшествовал период «подпольный», когда Елена Сергеевна была "тайным другом", совсем как в романе, где Маргарита – «тайная жена» Мастера. Но так как тайное всегда становится явным, настал день, когда истина открылась Шиловскому. После жуткой сцены с выхватыванием пистолета он предъявил требование: прекратить всякие свидания, переписку, даже телефонные разговоры, и они эти требования приняли, на что были свои причины, входить в которые здесь не имеет смысла. Они не виделись полтора года, и когда встретились, то уже навсегда: первой фразой, которую он произнес, была: "- Я не могу без тебя жить", и она ответила: " И я тоже". Осенью 1932 года они оформили свой брак, и пошла их любовь рука об руку с творчеством - неразрывно, до его последнего часа, и без него - еще целых тридцать лет несла Елена Сергеевна их любовь, и это было настоящим подвигом, но об этом поговорим дальше...
Впрочем, кое-что можно сказать прямо сейчас. С первых же дней их супружества Елена Сергеевна становится творческим спутником Михаила Булгакова, пишет под его диктовку, участвует во всех его встречах с многочисленными людьми, ведет его архив, записывает в свой дневник всё, имеющее хотя бы малейшее отношение к его творчеству и, кроме того, берет на себя его деловую переписку и вообще деловую сторону его жизни... 14 марта 1933 года Булгаков делает на ее имя доверенность: "Настоящей доверяю жене моей Елене Сергеевне Булгаковой производить заключение и подписание договоров с театрами и издательствами на постановки или печатание моих произведений как в СССР, так и за границей, а также получение причитающихся по этим договорам сумм и авторского гонорара за идущие уже мои произведения или напечатанные». Осенью того же года он пишет своему брату Николаю в Париж: «Я счастлив тем, что Елена взяла на себя всю деловую сторону по поводу моих пьес и этим разгрузила меня…»
И с той поры до своего последнего дня она неукоснительно и любовно следовала тексту этой доверенности, расширив свои обязанности настолько, насколько это вообще в человеческих силах. А ее дневники - бесценная летопись, повествующая о жизни и творчестве замечательного писателя и человека, наполненная событиями, как литературными, так и просто бытовыми во всей их повседневности, за которыми видна эпоха, то непростое время, когда надо было прятать свои мысли и оценки за незатейливыми записями, и прочитать их порой под силу только современникам, пережившим то страшное время. И потому так ценна для нас книга "Дневник Елены Булгаковой", вышедшая в годы перестройки, и снабженная комментариями, позволяющими проникнуть в подтекст многих записей. И, конечно, это повесть о любви, понятная любому читателю, потому что эта сторона записей ни в какой расшифровке не нуждается. В своем предисловии к этой книге булгаковед Лидия Яновская - исследователь, биограф, текстолог не только самого писателя, но и Елены Сергеевны, удивительно точно и ёмко сформулировала "настоящую, верную, вечную любовь" подруги Мастера: "В ее любви было нечто, наполнявшее светом все тридцать лет, прожитые ею после его смерти: ощущение, что они связаны навсегда, вечно. Она виделась с ним в снах. Беседовала с ним мысленно. Погружалась в его рукописи – зримый, бессмертный след его души. Перепечатывала, сверяла, продумывала, редактировала. Бесстрашно и дипломатично, наступательно и осторожно продвигала его сочинения в печать. Свято берегла архив… Ее постоянной и, пожалуй, не горькой, а любовной заботой была его могила. Я видела, как она отправлялась на кладбище – нарядная, как в гости; как возвращалась с кладбища - спокойная, просветленная, словно после свидания с любимым..."
Приношу мои извинения за этот экскурс в далекое будущее, но на то была уважительная причина - речь же шла о дневниках Елены Сергеевны, которые она начала вести уже через год после того, как соединила свою жизнь с Михаилом Афанасьевичем, то есть еще в начале их совместного пути, на всем протяжении которого они практически не расставались - разлучились лишь на один месяц, когда она уехала отдыхать в Лебедянь, а он остался в Москве, чтобы - впервые - перепечатать на машинке роман "Мастер и Маргарита", до того существовавший только в рукописном виде. Но об этом месяце рассказ особый, и он у нас еще впереди...
Любовь Мастера к своей Маргарите уже в cамом своем начале стала обретать "ощутимую плоть", материализуясь в письменном виде, воплощаясь в литературные образы. В сентябре I929 года Булгаков начинает повесть "Тайному другу", впоследствии переработанную в «Театральный роман», где Елена Сергеевна перевоплотится в элегантную даму Мисси (очень хорошенькую в великолепно сшитом пальто и с черно-бурой лисой на плечах), появляющуюся в кабинете Заведующего внутренним порядком Филиппа Филипповича Тулумбасова, которого она по-свойски называет Филей, и с которым они перебрасываются фамильярными французскими фразами. И, как уже было сказано, намек на их – Михаила Афанасьевича и Елены Сергеевны – отношения обнаруживается в пьесе "Адам и Ева", а уж о "Мастере и Маргарите” можно говорить много и долго, так много реалий переплавилось в этом романе в ткань произведения. В письме брату Елена Сергеевна пишет: «...Я поехала в Ессентуки на месяц. Получала письма от Миши, в одном была засохшая роза и вместо фотографии - только глаза его, вырезанные из карточки. И писал, что приготовил для меня достойный подарок... А подарок был... тетрадь (она хранится у меня), на первой странице написано: "Тайному другу"...»
Это еще 1929 год. А вот строки из романа: "Присев на корточки, она открыла нижний ящик... достала то единственно ценное, что имела в жизни. В руках у Маргариты оказался старый альбом коричневой кожи, в котором была фотографическая карточка мастера, книжка сберегательной кассы с вкладом в десять тысяч на его имя, распластанные между листками папиросной бумаги лепестки засохшей розы и часть тетради в целый лист, исписанной на машинке и с обгоревшим нижним краем... "
Любовь с первого взгляда - это понятно, это бывает, но чтобы она утвердилась и закрепилась как нечто прочное и долговечное, одних «взглядов» недостаточно, должно быть и еще что-то - некий надежный фундамент. И он был заложен очень давно - они выросли на одних и тех же основах культуры и искусства - оба с детства любили книги, музыку, театр, как самодеятельный - домашний - так и "всамделишный", их становление проходило хотя и в разных по колориту архитектурных стилей и бытовому настрою аборигенов городах,- он вырос в Киеве, она в Риге, - но на одних и тех же духовных ценностях. Оба относились к одному и тому же слою населения - к интеллигенции, с легкой руки Основоположников невежества переименованному вскоре в "прослойку". Вот только непонятно, между чем и чем...
Точность, аккуратность, граничащие с педантизмом, были привиты и тому и другому с юных лет - одному медициной, другой - "домашней канцелярией" отца, где она печатала его труды по налоговым вопросам. Эти навыки помогут ей, когда она станет вроде бы домашним, а как потом выяснится, всемирным литературным архивистом и биографом великого писателя, рассказавшим о нем в своих дневниках больше, чем было бы под силу самому дотошному исследователю. По всему по этому между Еленой Сергеевной и Михаилом Афанасьевичем так быстро установился душевный и духовный контакт...
Как уже было сказано, они никогда не разлучались - вместе ездили в Ленинград, который очень любили, отдыхать на юг, куда-то еще - по делам театральным или так, проветриться, но не имели возможности побывать в ее родной Риге - в то время она была «заграницей». Зато съездили в Киев, побродили по местам его детства и юности, в память об этой поездке осталась фотография, экземпляр которой он послал брату в Париж, в письме прокомментировал: «…Снимал нас уличный очень симпатичный фотограф. Мы в зелени. Это зелень моей родины. Это мы в Киеве, на Владимирской горке в августе 34 года».
Да здравствуют уличные фотографы!
Впервые они расстаются в конце мая 1938 года - она уезжает с сыном Сережей на лето в Лебедянь - она переутомлена, нуждается в отдыхе, - он остается в Москве - диктовать на машинку "Мастера и Маргариту". Далее начинается почтовая эпопея – Михаил Афанасьевич, несмотря на колоссальную нагрузку, пишет Елене Сергеевне ежедневно – письма, открытки, телеграммы, иногда дважды, а то и трижды в день... «Дорогая Люси, она же очаровательная прекрасная Елена…», «Дорогая Лю… Ку… Доролю... Купа…» - придумывает ей разные ласковые имена. Пишет что-то такое сугубо личное, интимное, что Елена Сергеевна иногда замазывает тушью отдельные строки, а то и целые абзацы – от чужих глаз, видимо, сделано это потом, перед тем, как передать булгаковский архив на государственное хранение.
Он ей сообщает, как идет переписка романа, какие-то свои мысли о его будущей судьбе: «Передо мной 327 машинных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится…"Что будет?" Ты спрашиваешь? Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или шкаф, где лежат убитые мои пьесы и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего... Теперь меня интересует твой суд, а буду ли я знать суд читателей, никому неизвестно…».
В конце июня Булгаков приезжает в Лебедянь, где она ему уже подготовила «рабочее место» - удобную прохладную комнату, и он за месяц создает пьесу "Дон Kихот".
Вернувшись в Москву, он снова пишет ей каждый божий день, иногда дважды, трижды. Благо тогда и почта работала, как и положено - письмо из Москвы в Лебедянь, или наоборот, доходило за сутки-двое... В середине августа Елена Сергеевна возвращается домой, и уже они больше никогда не расстаются.
Но... на такое счастье им было отпущено уже слишком мало времени - через год, в сентябре 1939 года пришла беда: в Ленинграде, куда они приехали отдохнуть, на Михаила Афанасьевича обрушилась болезнь - он ощутил резкую потерю зрения, вызванную почечной гипертонией (от нее погиб - в таком же возрасте - его отец). Будучи сам врачом, он предполагал, что такое может случиться, и с самого первого дня, когда он попросил Елену Сергеевну выйти за него замуж, взял с нее клятву, что она не отдаст его в больницу, что он будет умирать у нее на руках, а умирать он будет тяжело - и даже год назвал 1939-й! Они тут же вернулись в Москву, где врачи сказали, что жизни ему осталось 3-4 дня. Но Елена Сергеевна так самоотверженно боролась за его жизнь, что отодвинула их вечную разлуку на целых семь месяцев. Иногда казалось, что болезнь отступает, и появлялась надежда... В такие дни они продолжали работу над романом, она читала ему какое-нибудь место, а он диктовал ей правку, что-то менял, вписывал целые страницы…
И Елена Сергеевна сдержала свою клятву - умер он у нее на руках. Она вспоминала: «Утром 10-го (марта) он все спал (или был в забытьи), дыхание стало чаще, теплее, ровнее. И я вдруг подумала, поверила, как безумная, что произошло то чудо, которое я ему все время обещала, то чудо, в которое я заставляла его верить, - что он выздоровеет, что это был кризис... Миша стал дышать все чаще, чаще, потом открыл неожиданно очень широко глаза, вздохнул. В глазах было изумление, они налились необычайным светом. Умер. Это было в 16 ч. 39 м…»
Последние его слова, обращенные к ней: "Подойди ко мне, я поцелую тебя и перекрещу на всякий случай... Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной... Когда я слышал стук твоих каблучков… Ты была самой лучшей женщиной в мире… Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя... Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жена, жизнь моя!..". И другие слова за месяц до того, написанные им на фотографии: "Жене моей Елене Сергеевне Булгаковой. Тебе одной, моя подруга, надписываю этот снимок. Не грусти, что на нем черные глаза: они всегда обладали способностью отличать правду от неправды. Москва. М.Булгаков. II февр. 1940 г."
Он умер у нее на руках и оставил на ее руках свой архив, а главное - свои сочинения, которые в слово «архив» не вмещаются. Это были рукописи великих произведений, еще не ведомых миру. Известно, что до встречи с Еленой Сергеевной Булгаков уничтожал все свои рукописи - хранил только машинопись, но уже с 1930 года она бережно сохраняла все, вплоть до каждого листка, каждой строчки. Потом этот архив будет истинным кладом для исследователей, а через них история жизни и творчества писателя дойдет и до массового читателя... И Елена Сергеевна скрупулезно и педантично приводила в порядок этот огромный массив литературных сокровищ. Она даже создала первое собрание его произведений - отпечатала на пишущей машинке все самое главное и переплела их - получилось несколько книжечек небольшого формата в красивых обложках. Тираж – штучный. И из этого тиража один комплект был ею подарен Вениамину Каверину - на следующий день после его выступления на Съезде писателей в декабре 1954 года, где он сказал об огромном вкладе Михаила Булгакова в отечественную драматургию. Елена Сергеевна прислала ему большую корзину цветов и несколько томиков Первого Собрания сочинений Михаила Булгакова. Но томика с «Мастером и Маргаритой» среди них не было, роман все еще оставался "за семью печатями". Только через десять лет начнет пробиваться к читателю его проза, и первой ласточкой будет «Жизнь господина де Мольера», выходу которого поспособствует именно Каверин…
Понемногу начал подниматъся "железный занавес", и в 1960 году после многолетней разлуки близкие люди смогли, наконец, встретиться. В Москву приехал брат Елены Сергеевны Александр со своим сыном Оттокаром и невесткой Аллис, а в 1964 году и Елена Булгакова получила разрешение на поездку в ФРГ, в Гамбург, где состоялась ее последняя встреча с братом - он был уже стар и болен, и дни его были сочтены... Сберегая произведения Михаила Булгакова, она старалась "рассредоточить" рукописи, чтобы они, когда настанет благоприятная ситуация, обязательно попали к людям и были прочитаны… Брату писателя, Николаю Булгакову, с которым она в эти же годы ведет активную переписку, 14 сентября 1961 года сообщает: "Мне выпало на долю - невероятное, непонятное счастье - встретить Мишу. Гениального, потрясающего писателя, изумительного человека... Я знаю, я твердо знаю, что скоро весь мир будет знать это имя... У моего брата есть экземпляр "Белой гвардии'', а также романа "Мастер и Маргарита". Но это я ему послала с верным человеком, который передал ему из рук в руки, и брат (как я ему написала) не может выпустить этого от себя. Чтобы не произошло что-нибудь похожее на Бориса Пастернака... Умирая, он говорил мне только об этом романе, считая его своим лучшим произведением, в которое он вложил всего себя.»
Несколько лет назад я пытался найти этот экземпляр машинописи "Мастера...", встречался с Оттокаром Александровичем, затем писал ему в Гамбург, и вот что он мне ответил:
Вы спрашиваете об экземпляре "Мастера и Маргариты”, который Елена Сергеевна передала в свое время моему отцу. Я заключил с одним издательством в Германии договор о том, что они переведут и издадут роман на немецком языке и для этой цели передал им наш экземпляр. Не получая от издательства долгое время никаких сведений, я обратился к ним с просьбой вернуть мне обратно рукопись. Тогда стало известно, что за это время издательство перешло во вторые, а потом третьи руки и переехало из одного города в другой, затем третий. С трудом удалось найти их теперешний адрес и теперешняя владелица ответила, что ничего по поводу контракта и рукописи не знает, и найти её не смогли. Это очень грустно, возможно тоже Коровьевские штучки.
Но эта рукопись была машинописная, четвертый или пятый экземпляр -трудночитаемая. Отсюда следует, что в России, безусловно, есть еще экземпляры этой рукописи, возможно в литературном наследии Елены Сергеевны.
Не знаю, есть ли в России еще экземпляры этой рукописи (во всяком случае, пока их разыскать не удалось), но у меня имеется ее фотокопия, которая уже неоднократно помогала в работе не только мне, но и некоторым другим булгаковедам…
Дни Елены Сергеевны заняты работой над архивом - разборка, перепечатка, а ночами она встречается со своим любимым Мишей, беседует с ним, советуется, потом пишет ему «Письма на тот свет»:
Все как ты любил, как ты хотел всегда. Бедная обстановка, простой деревянный стол, свеча горит, на коленях у меня кошка. Кругом тишина, я одна. Это так редко бывает. Сегодня я видела тебя во сне. У тебя были такие глаза, как бывали всегда, когда ты диктовал мне: громадные, голубые, сияющие, смотрящие через меня на что-то, видное одному тебе. Они были даже еще больше и еще ярче, чем в жизни. Наверно, такие они у тебя сейчас...
Елена Булгакова «Письма на тот свет».
В ноябрьском номере журнала «Москва» за 1966 год была напечатана первая книга романа «Мастер и Маргарита», вторая – в январском 67-го. Казалось бы, Елена Сергеевна уже выполнила свое обещание – роман напечатан, и напечатан в России, как и просил Михаил Афанасьевич, но текст был нещадно изуродован цензурой, да и самой редакцией - были выброшены большие куски, необычайно важные для понимания этого великого произведения. И Елена Сергеевна, воспользовавшись тем, что «наверху» постановили разрешить одному итальянскому издательству напечатать роман без купюр, но только в переводе на итальянский, не побоялась передать купюры издательству «Посев» – издательству эмигрантскому, да к тому же еще предельно антисоветскому, а также дать несколько очень важных поправок. И в 1969 году там роман вышел впервые в своем полном неискаженном виде на русском языке! Вот теперь воля автора была исполнена в точности, и хотя «Посев» находился в Германии, во Франкфурте на Майне, это был маленький кусочек России – стоило только войти в это здание, как ты тут же ощущал себя в родном Отечестве…
Елена Сергеевна получила этот драгоценный том, когда шел уже последний год ее жизни, и ни одного замечания она не сделала – иначе на полях обязательно появились бы ее пометы.
Земная миссия Елены-Маргариты была завершена, дальше – Вечность…
Ноябрь 2002 г